Война — это рутина
Я не назову его имени. Он участвовал в боевых действиях на территории Чечни в 2000-м году и не часто вспоминает об этом. Не потому, что нечего вспомнить, а потому, что некому понять. Я же попросил его рассказать о том, что он думает по поводу выражения «в окопах нет атеистов».
— Да как нет?.. Все есть. И атеисты, и верующие. Когда призывают — не спрашивают, веришь или нет.
— Ну а война меняет отношение к проблеме смерти? Там же ты, вроде как ближе к ней. Разве не самое подходящее место, чтобы о бессмертной душе подумать?
Он смеётся.
— Я не знаю, где бы ещё человек мог безнаказанно совершать такие зверства, как на войне… Так-то отношение к смерти меняет, конечно. Привыкаешь к ней. К смерти близких нельзя привыкнуть. А к смерти вообще — можно. Война вообще — это рутина. Ты просто принимаешь эту данность и всё.
— А не было у тебя таких сослуживцев, которые приходили к вере в бога именно там, в окопах?
— Лично у меня — нет. Были такие, кто молились регулярно, читали там что-то. Но они пришли такими служить, с верой в бога. А если ты на гражданке серьёзно к религии не относился, то и на войне таким же будешь. Что в тебя родители заложили — с тем и пойдёшь служить.
— А верующие отличались от прочих какой-то особой стрессоустойчивостью? Выделялись они на фоне остальных силой духа, решительностью?
Какой мотив нужен?
— Да ерунда это всё! Веришь, не веришь — под первым обстрелом всё равно трястись будешь. А потом, когда обстрелялся, так по другому уже всё воспринимаешь. Да и во время боя некогда о боге думать, молитвы читать. Там мозги по-другому работают. Не знаю, кому-то может молитва и облегчала службу, а я никогда не испытывал такой потребности. По-моему, глоток воды из фляжки и возможность нормально поспать значат куда больше, чем все священные писания вместе взятые. Война для меня всегда упиралась в необходимость решать боевую задачу. Всё.
— Необходимость? Или была какая-то личная мотивация? Я к чему клоню: у верующего, возможно, есть эта личная мотивация, которая построена на духовных ценностях. Ну, там воюет за бога, за то, чтобы через подвиг обрести рай после смерти. Ну и всё в таком духе.
— Мотивация?.. Была, конечно. Понимаешь, я в душу никому не лез, и не выяснял, как верующий человек себе объясняет необходимость нажимать на спусковой крючок или ставить мину. Но для меня моя мотивация никогда не была связана с религией. Да, и думаю у большинства ребят. Воевали за Родину, как бы банально это не звучало. Воевали за друзей погибших. Было осознание того, что за нами — правое дело. Вот за это воевали. Там, знаешь, в этом плане проще: вот он — враг, и его надо уничтожить. Мы — люди, они — звери. И зверей надо уничтожать, ради людей. Вот тебе мотивация. Ненависть я ощущал, и это тоже была мотивация.
— Ну, а не страшно было от того, что тебя убьют, а после смерти ничего не будет? Всё на этом закончится?
— Так ты думаешь, верующим не страшно? Я свой страх научился злостью глушить. Есть там жизнь после смерти, нет её — какая разница? Это ничего не меняет. Я всегда знал, что за моей спиной миллионы русских людей, за которых стоило и воевать, и умереть. Какой ещё мотив нужен?..
Рудияр
Мой блог ВК
