Главное, в МЧС сразу позвони…
Герман был здесь в первые. Нижнее плато Чатыр-Дага привлекло его своими пещерами. Это прикольно: бродить от воронки к воронке без конкретного плана и определённой цели, чувствуя себя свободным от каких-либо «должен» и «нужно». В «Мраморную» идти было неинтересно — туда пускали только в составе экскурсионной группы, а Германа это не устраивало. Платить за то, чтобы с толстыми домохозяйками слушать монотонное бубнение экскурсовода? Нет уж.
— Тут диких пещер полно. Никаких экскурсоводов и всё бесплатно. Главное в МЧС сразу позвони, предупреди, — посоветовал лысый кассир на «Мраморной».
Герман шутку оценил и пошёл искать «дикие» колодцы.
Карстовые явления здесь действительно очень развиты. Воронки на каждом шагу, а во многих — колодцы. Небогатая растительность бережно укрывает все провалы, так что и не сразу разберёшь, где есть пещера, а где нет.
На груде камней металлическая табличка: «Спелеологу…, погибшему…».
— Интересно, где он тут погиб? — думал Герман, расхаживая между буками и можжевеловыми кустами в поисках пещеры.
Тут ему вспомнилась история, рассказанная местным жителем касательно карстовых явлений. Многие колодцы имеют большую глубину, но небольшой диаметр, и хорошо прикрыты стелющимся можжевельником. Своего рода, «волчьи ямы», только без дна. Идёшь себе по склону, устал, хочется прилечь. А можжевельник так и расстилается перед тобой ковром. Он хоть и колючий, но выглядит симпатично. Детям очень нравится по нему скакать.
Вот так пару лет назад девочка и прыгнула в никуда. Даже искать не стали: вход узкий, взрослому человеку не протиснуться. Камень кидаешь — только слышно, как он от стен отскакивает, и всё дальше, дальше…
Знаменитый «Бездонный колодец» здесь, например, имеет глубину 195 метров. Очень привлекательно для спелеологов, которые периодически гибнут в многочисленных пещерах Крыма.
Но Герман не был спелеологом. Просто пещера — это же всегда интересно. Жаль спуститься в такие колодцы нельзя, но зато можно сделать на самом краю красивое селфи. Тогда он ещё не знал, что спустя несколько часов он заново родится в одном из «бездонных колодцев».
Матерная брань в качестве эпилога
Карстовый колодец производит самое жуткое впечатление: дыра в никуда. Могила. Наверное, тем и притягателен он для парадоксально устроенной человеческой психики.
Очередной вход в преисподнюю Герман отыскал в распадке, заполненном рыжими буковыми листьями. Самое сложное — подобраться к краю поближе, чтобы сделать удачное фото. Селфи издалека не отражает эмоциональных впечатлений туриста. Важно, чтобы чёрный зев пещеры попал в кадр.
Герман осторожно спустился по склону воронки к колодцу, хватаясь за скальные трещины и кустики можжевельника, и уже по-привычке бросил камешек вниз. Стука не последовало. Вообще никакого. Удовлетворённый таким поворотом дела, Герман достал смартфон и сделал несколько кадров.
Солнце уже перевалило зенит и, теперь опускаясь в свой «бездонный колодец», светило под углом, мешая Герману выбрать удачный ракурс. Пришлось поворачиваться так и эдак. Кадр, ещё кадр…
Когда в 2017-м в Монастырь-Чокрак погиб 21-летний спелеолог Алексей Карасёв, последними его словами, долетевшими до других участников группы, была матерная брань. Герман успел выкрикнуть только одно слово, потому что потом, сжатая страхом и напряжением диафрагма надёжно заперла дыхание.
Подскользнувшись на поросших мхом камнях, он поехал вниз вслед за пропавшим в бездне смартфоном, рефлекторно цепляясь ободранными пальцами за неровности камня. И небо вдруг схлопнулось над головой до маленького окошка. А когда руки, наконец, отпустили бешено пролетающий перед лицом камень, тьма охватила разум. Никаких мыслей, одно лишь отчаяние, возведённое в абсолют.
Продолжение следует
Рудияр
Мой клуб ВК
