Эпизод 1
Эпизод 2
Эпизод 3
Афёра
В полуметре над головой Герман увидел выступ скалы, достаточно выразительный, чтобы ухватиться за него руками и вытащить себя к краю колодца. Если бы только дотянуться до него! Всякие попытки протиснуться в щель повыше, чтобы зацепиться за выступ ни к чему не привели: щель отказывалась пропускать дальше измученное тело, равнодушно схлапывая над головой Германа свои холодные каменные челюсти.
Выступ был левее. Ухватившись за него, Герман должен был бы повиснуть над самой бездной, но зато это практически наверняка позволило бы ему вытащить себя наружу. И как он ни тянулся, но какие-то тридцать сантиметров отделяли его от шанса на спасение.
И тут Герману в голову пришла дерзкая идея. Вспотевшими грязными руками, с прилипшими к коже частицами камня и лишайника, он вытащил брючной ремень, достаточно по его мнению прочный, чтобы удержать вес тела, и при этом тонкий и мягкий, что позволяло сделать из него петлю.
Да, это была ещё та афёра: попытаться накинуть петлю на выступ, чтобы вытянуть себя из трещины на стену колодца. Только бы ремень выдержал! Так неинтересно умирать в одном метре от спасения, когда вкус свободы уже волнует сердце.
Несколько первых попыток оказались неудачными: петля отказывалась цепляться за выступ. С пятого или шестого раза Герману удалось затянуть её, но при рывке рукой, она соскользнула. И лишь тогда, когда в душе в конец измученного человека зародилось отчаяние, ремень крепко обхватил камень, и попытки сдёрнуть его ни к чему не привели. Теперь нужно было решаться.
Длина ремня не позволяла намотать его на кулак. Хорошо хоть кожа не скользила в ладони. Герман вытянул себя из трещина, на мгновение зависнув над пропастью, и стал судорожно искать, куда бы перехватиться правой рукой, но ни единой зацепочки на каменной стене он не нашёл. Бицепс согнутой руки был готов лопнуть от напряжения, и пришлось вернуться на исходную позицию.
Проклятье! Оставалось только одно. Раз второй рукой хвататься не за что, ей придётся ухватиться тоже за ремень, полностью доверив себя ему.
— Ничего, ничего… — Герман обнаружил, что начинает разговаривать вслух сам с собой, — если ты сорвёшься, то умрёшь быстро. Пара секунд и шлёп! Свет выключиться, и никаких страданий. Так что не стоит переживать по этому поводу.
Заново рождённый
Аргументация была слабая, но она сделала своё дело. Неожиданно Герман почувствовал злость. Ему захотелось обматерить этот колодец, наложить проклятие на всю эту глупую ситуацию и схватиться с миром по-взрослому. Прилив решимости дал свежую порцию сил, и переступив правой ногой так, чтобы она встала понадёжнее, он снова вытянул себя из трещины. Теперь он не мялся в сомнениях, понимая, что они играют против него, а максимально плавно отпустил правую руку, полностью перенеся нагрузку на ремень.
Пока освободившаяся рука двигалась к ремню и обхватывала его, пока левая, передав нагрузку правой, отпустила ремень и хваталась за спасительный уступ, Герману казалось, что он смотрит на себя со стороны.
Диссоциа́ция (или растождествление) — психический процесс, относимый к механизмам психологической защиты. В результате работы этого механизма человек начинает воспринимать происходящее с ним так, будто оно происходит не с ним, а с кем-то посторонним. Такая «диссоциированная» позиция защищает от избыточных, непереносимых эмоций.
Википедия
Подтянувшись на обоих руках, он смотрел на края воронки, по которой скользил вниз, когда сорвался в роковое мгновение. Ноги рефлекторно ощупывали стену, пытаясь зацепиться хоть за что-то, чтобы снять напряжение с заливающихся свинцом рук, а взгляд шарил по стенам воронки в поисках опоры.
Теперь хода назад не было, а в запасе всего лишь несколько секунд, пока руки ещё держат тело. Дьявол! Герман зарычал от страха и злости. Правой! Нет, левой! Нет, правой! От выбросил вперёд правую руку и уцепился почти ногтями за какой-то скол. Готовый вырвать себе ногти с мясом, но вытащить себя наружу, он, извергая звериные звуки и пуская слюну, потащил себя вверх.
А потом полз по склону воронки, чувствуя, что колодец гонится за ним, тьма не собирается выпускать его так просто из своего чрева. Не обращая внимание на сломанную ногу, он вытащил себя на засыпанную ржавыми буковыми листьями поляну, и продолжал ползти на четвереньках, пока не оказался в поле. Потом поднялся, интуитивно ухватив какую-то палку для опоры, и заковылял прочь, прочь от этого страшного места.
Герман не оборачивался до тех пор, пока не уверился, что распадок с колодцем скрылся за склоном холма. Его сердце продолжало надрывно стучать, а в голове всё ещё чернело пятно холодной и бездонной пещеры. Он сел на жиденькую сухую травку и заплакал. Заходящее солнце равнодушно освещало мир, в котором жизнь и смерть переплелись в любовных объятиях. Их дитя, счастливое и благодарное, дышало этой умиротворяющей тишиной, не в силах насытиться сладким ощущением бытия.
Рудияр
Общаюсь с подписчиками в своём клубе ВК
