«Да тут делов на пятнадцать минут!»
Шагаем с товарищем по мокрому асфальту, наслаждаясь запахом цветущей сирени. Есть у нас такое место, где обыкновенная сирень растёт вместе с белой. У ворот частного дома стоит «Газель», из кузова которой сухонький паренёк вытаскивает гнутый дугой профиль, длинный и тяжёлый. Рослый мужик с первичным признаком социальной значимости, переваливаемым через брючной ремень, решительно перекрывает нам путь:
— Ребят, помогите профиль разгрузить. Спина сорвана, сам не могу, а ему одному не справится.
Мы смотрим на пыжущегося парня в замызганной спецовке: один точно не справится… Мужик с «сорванной спиной», видя наши сомнения, спешит их развеять:
— Да тут делов на пятнадцать минут! Сейчас по-шустрому его в гараж стаскаем и машину можно отпустить. Я не бесплатно, я заплачу!
Водитель равнодушно курит в кабине, явно давая понять, что он уже послал в известном направлении человека с признаком социальной значимости. Мы с товарищем переглядываемся:
— Мы, конечно, не против помочь (у нас в посёлке не принято отказывать людям, которые просят о помощи), но мы же в парадной одежде.
— Да тут негде пачкаться! Всё стерильно! Вот, только с машины в гараж занести!
Есть у меня две слабости: не умею отказывать женщинам в любви и мужчинам в помощи. Подтянув рукава худи, берусь за ржавый профиль, размышляя о том, что его стерилизация, по всей видимости, осуществлялась в лучших российских традициях. То есть в фантазиях руководителей.
Пока таскали профиль в гараж, обратил внимание и на солидный забор, и на двухэтажный особняк, и на явно списанные с какого-то объекта видавшие виды железобетонные плиты под ногами. Похоже, что мужик «с сорванной спиной», который активно руководил переноской профиля, в поте лица растит свою социальную значимость (уже угрожающую не только спине, но и всему, что между ними) возле кормушки государственной власти. Такие плиты можно достать только в «системе».
— А вот давай их сюда закинем, а то они тут мешаться будут!
«БАльшой начальникА» указал на стропила под крышей гаража. С полным безразличием худощавый паренёк в спецовке, опрокинул на пол какой-то ящик, чтобы встать на него ногами.
— Они же оттуда свалятся.
Мой товарищ решил выйти из игры, указывая на явно авантюрный её характер. Вообще, я не обладаю инженерным мышлением. Я с некоторых пор гуманитарий. Но глядя на эти штуки под потолком, я тоже высказал сомнение по поводу того, стоит ли туда пытаться засунуть что-то. Высказал молча, про себя. Потому что был убеждён в том, что окружён более компетентными в подобного рода вопросах людьми. Да и вообще, я же помочь вызвался, а не руководить. Руководитель тут свой есть
Профдеформация
А руководитель уже энергично размахивал руками и показывал, как именно мы закинем профили на стропила, и как они там будут хорошо и ровно лежать, никому не мешая. При этом я был весьма удивлён очень бедному словарному запасу, компенсируемому, как часто бывает в таких случаях, избыточной эмоциональностью. Но, судя по тому, что на загорелом лице жилистого паренька в спецовке не дрогнул ни один мускул, ему всё было понятно. Это значило, что просто я не обладаю инженерным мышлением.
Мы взялись за загрузку профиля на стропила, раскачиваясь на хлипких ящиках под ногами. Балансируя между перспективой хлопнуться на пол и уронить профиль товарищу на голову, я размышлял о том, что «делов на пятнадцать минут» было рекламным предложением.
А профили, между тем, никак не хотели «хорошо и ровно» ложиться на стропила. Пот заливал мне лицо, худи, как и руки, было перепачкано ржавчиной, а создаваемая под потолком конструкция выглядела настолько хлипкой, что дышать рядом с ней строго возбранялось.
— Оно обязательно хлопнется и пробьёт кому-нибудь голову!
Мой товарищ явно любил спорить с теми, кто любил отдавать распоряжения.
— А мы его сейчас там проволокой прикрутим!
«Мы» — это значило «мы», потому что у «начальства» спина сорвана. Ещё пятнадцать минут сумасшествия, и мы, которые действительно мы, с облегчением вышли из душного гаража. Каждый про себя мысленно давал клятву никогда не помогать разгружать ржавый профиль незнакомым людям с первичными признаками социальной значимости.
— Ты-то чего молчал? — обратился мой товарищ к парню в спецовке, видя, что «начальникА» занят очень важными деловыми переговорами по телефону.
— Да мне-то какая разница? У меня зарплата почасовая.
Мы снова на мокром асфальте, ещё не успевшем просохнуть под выглянувшим из-за тучек солнцем. Уже у колонки, пытаясь отмыть грязь с ладоней, товарищ мой заметил:
— А про деньги он, похоже, благополучно забыл.
— Это у него профдеформация. Ладно, зато какой хороший кейс для статьи…
— Ты о чём?
— Забей. Это моя профдеформация…
Рудияр
Мой клуб ВК
